На шаг впереди

Киевлянин Олег Лебедев — единственный спортсмен СНГ, которому покорилась дистанция самого продолжительного в мире супермарафона — на пять тысяч километров

Вот уже в течение десяти лет каждое лето в Нью-Йорке проходит уникальнейший забег. Участникам соревнований нужно преодолеть (только не падайте в обморок!) 3 тысячи 100 миль (примерно 5 тысяч километров). За все время проведения супермарафона эта дистанция покорилась только 25 спортсменам. В том числе — единственному представителю СНГ, киевлянину Олегу Лебедеву. На минувшей неделе спортсмен-экстремал побывал по делам бизнеса в Симферополе. Корреспондент «КВ» не преминул возможностью пообщаться с гостем.

«Главное — победить не соперников, а себя самого…»

— Я уже четыре года участвую в Нью-Йоркском супермарафоне, в минувшем году установил свой новый личный рекорд — 50 дней 12 часов 21 минута и 25 секунд, — начал наш разговор 37-летний спортсмен. — Это седьмой результат в забеге. Впрочем, итоговое место на финише ни для кого из его участников (и я — не исключение) значения не имеет. Принцип, на котором держится весь спорт, — «победи другого» — здесь не работает. Вы будете удивлены, но на этих соревнованиях вообще нет никаких призов. Полное название забега — «3 тысячи 100 миль самопреодоления». То есть для каждого участника супермарафона главное — преодолеть не расстояние, а себя, победить не соперников, а разочарование в собственных силах. Это, кстати, гораздо более действенный стимул, чем медали, блага, слава…

«18 часов в сутки — на дистанции!»

— Если честно, даже трудно представить себе забег, который длится почти два месяца…

— Соревнования проходят в одном из жилых кварталов на окраине Нью-Йорка. Длина круга, по которому мы бегаем, 883 метра. Ежедневная норма — 111 кругов. Бег продолжается 18 часов в сутки, с полуночи до шести утра — отдых. В среднем пробегаем 100 километров в день. Как правило, в забеге принимают участие 10—15 человек, сходят — единицы. На трассе стоит несколько автобусов, где мы отдыхаем и спим — восстанавливаемся. Также здесь есть пункты питания. Поскольку я вегетарианец, ем каши, пюре, орехи, борщ — особого секрета в питании нет. Все происходит на ходу: питание, общение с прессой… Дважды в день разрешена 15-минутная передышка. В прошлом году в забеге приняли участие 15 спортсменов, среди них — почтальон из Финляндии, столяр из Германии, повар из Чехии, поэт из Англии… Я по-прежнему являюсь единственным представителем СНГ на этих соревнованиях.

— Какие из 51 дня супермарафона были для вас самыми тяжелыми?

— Как обычно, первые. Проходит акклиматизация, постепенно привыкаешь к нагрузкам… А еще мучает аллергия. Это вся «химия» из организма выходит. Та, которую мы съедаем вместе с продуктами из супермаркетов. Но уже на третий-четвертый день все нормализуется, возможности организма безграничны, он грамотно все процессы регулирует.

— Ужель обходитесь при таких нагрузках без травм?

— В прошлом году на 21-й день забега у меня начала сильно болеть бедренная мышца. В нормальной жизни врачи наверняка рекомендовали бы мне полный покой. Но у нас все по-другому: мы лечимся бегом, нагрузками. С трассы я не сошел, когда было очень тяжело, переходил на ходьбу. Никаких антибиотиков — лечился исключительно гомеопатическими препаратами. И за четыре дня все прошло. Как рукой сняло. У нас есть такое выражение: все проблемы можно перебегать. Вот я и перебегал свою болезнь. Я оказался сильнее ее. Кстати, не впервые. В 2004 году на 43-м дне забега получил тепловой удар — и тоже с соревнований не снялся. В моменты, когда вынужден превосходить себя, понимаешь, как ты любишь эту трассу! На Нью-Йоркском супермарафоне особая аура. Я принимал участие во многих международных соревнованиях за границей, но нигде не встречался с такой исключительно дружелюбной атмосферой со стороны организаторов и участников: если у кого-то травма и он не может бежать, мы кровно заинтересованы, чтобы он восстановился и вернулся на трассу. В обычном мире, к сожалению, все по-другому.

«Во сне спорил с Ющенко…»

— Пять часов сна в сутки — не маловато ли?

— Достаточно, чтобы восстановиться. Мне иногда даже сны снились. Помню, в одном из них спорил с нашим президентом Виктором Ющенко о сущности бытия. Кажется, я его переспорил (смеется).

— Вы упомянули, что трасса проходит по жилому кварталу. Как к вам относятся местные жители?

— Нормально относятся. Для американцев что главное? Чтобы то, чем ты занимаешься, им не мешало. А мы просто наматываем круги с утра до ночи. Они уходят на работу, возвращаются с работы, выгуливают своих собак, ложатся спать — а мы все бегаем, тихо и мирно. Думаю, многие из них даже и не догадываются, что под их окнами проходит самый продолжительный в мире супермарафон. Первоначально соревнования предполагалось проводить в парке или вообще за городом. Но вдали от «цивилизации» у спортсменов за время соревнований наверняка снесло бы «крышу» — общение нам просто необходимо. У нас полно друзей среди местных жителей, они даже приходят нас поддержать: кто-то играет на гитаре, кто-то — на барабанах, кто-то утреннюю пробежку с нами совершает. Я как-то познакомился с одним парнем — по нему часы можно было сверять: в 6.05 он выходил на улицу, и мы перебрасывались парой фраз. Как-то он пропал дней на десять, когда вернулся — оказалось, что был в отпуске. Удивился, что я до сих пор бегаю. Спрашивает: сколько, мол, до финиша? Когда узнал, что три недели, сначала за голову схватился, а потом в знак уважения большой палец поднял. Дружелюбные люди. Нью-йоркских бомжей вообще всех по именам знаем. И бездомные собаки на нас уже никакого внимания не обращают (смеется).

«За дистанцию сносил 16 пар кроссовок…»

— Признайтесь, сколько пар кроссовок сносили за время последнего супермарафона?

— 16. Менял их через каждые два с половиной дня. Дело в том, что, если у кроссовок хотя бы немного стирается подошва, сразу же возникает риск получить серьезную травму. Кстати, у каждой новой пары кроссовок я сразу же срезал носки — чтобы нога «дышала». А еще под щиколотки постоянно подкладывал листья капусты — это хорошее средство от перегрева.

— Слышал, во время двух последних забегов вам ассистировали родные…

— Жена с дочерью. При оформлении виз в американском посольстве, конечно, было много вопросов: как-никак вся семья выезжает в Штаты. Но дочь Анастасия оказалась самой прозорливой — рассказала, как все есть на самом деле: папа 18 часов в сутки на трассе, после каждого круга (а это каждые десять минут) ему что-то необходимо, вот им с мамой и приходится сменами дежурить. В посольстве долго смеялись, но зато сразу же дали всей нашей семье визы на ближайшие пять лет. С родными мне вообще очень повезло. Когда-то отец своим личным примером вдохновил меня пробежать Международный Московский марафон. Теперь он сам, пораженный моими достижениями, подал заявку на участие в шестидневном забеге. А отцу, между прочим, уже 67 лет.

«На Украине нет такого вида спорта…»

— Сколько килограммов потеряли во время последних соревнований?

— Не поверите — всего лишь шесть. Интенсивно вес терял первые десять дней супермарафона, а затем, наоборот, начал набирать. Это трудно объяснить, но это действительно так.

— Понимаю, что вы не сторонник считать секунды, километры и тому подобное. Но вы — уникальный спортсмен. Государство как-то оценило ваши достижения?

— Ну почему же, как раз с секундами и километрами я и борюсь (смеется). Если говорить о спортивных званиях — я кандидат в мастера спорта Украины по лыжным гонкам, получил его, когда еще учился в восьмом классе. А что касается моих нынешних достижений в супермарафоне, то, кажется, на Украине просто нет такого вида спорта, поэтому моих достижений и не замечают.

— Как вы вообще оказались в супермарафоне?

— Мне очень легко дался мой первый классический марафон, после 42 километров 195 метров мне не хотелось финишировать (смеется). Я почувствовал вкус к бегу. А когда принял участие в Нью-Йоркском супермарафоне на 47 миль, понял: это мой вид спорта. Перешагнуть через себя, заставить себя сделать то, что большинству не под силу, — это великое удовольствие.

«Формально дистанцию в пять тысяч километров могут пробежать многие спортсмены…»

— Сейчас вы бегаете только экстремальные дистанции?

— Да. Я бы даже сказал, что в настоящее время моя жизнь вертится только вокруг одной дистанции — 3 тысячи 100 миль. С марта начну подготовку к своему пятому Нью-Йоркскому супермарафону. Постепенно начну увеличивать на тренировках нагрузки — примерно до 190 километров в неделю буду пробегать. Я понимаю, что, возможно, кто-то посчитает меня чудиком, может быть, даже сумасшедшим. Но это мой мир и мое увлечение. Я просто люблю бег. Формально дистанцию в 3 тысячи 100 миль могут пробежать многие спортсмены, но на сегодняшний день сделали это только 25 человек. Потому что для всех остальных это за гранью понимания. Понять возможности своего организма, использовать их на полную катушку не каждому под силу.

— Философия самопреодоления, если не ошибаюсь, принадлежит знаменитому гуру Шри Чинмою…

— Верно. Эта философия — мой духовный стержень. Делай на один шаг больше, чем способен, и достигнешь того, что кажется невероятным. Для меня бег — это способ самоусовершенствования. Вы не задумывались, почему одним людям удается добиться успеха в жизни, а другим нет?

— Я смотрел фильм «Секрет». Признаюсь, он мне показался больше пропагандистским, чем познавательным… Все-таки хотелось бы вернуться к спортивной составляющей вашей жизни. Или для вас спорт и философия неразделимы?

— Для меня — неразделимы. Но я не миссионер. Я не ставлю перед собой задачу вербовки адептов. Мне просто нравится общаться с людьми, делиться с ними своим вдохновением. Я вижу их заинтересованность в своем развитии, во всяком случае, я хочу показать, что мы можем найти место для самопреодоления везде: в работе, в общении с людьми, в духовном росте. Я хочу, чтобы максимум людей узнали, что это можно делать и это работает.

— Вы считаете себя успешным человеком?

— Да. Но успешность — это не крупная сумма в банке. Можно ведь быть успешным, имея всего лишь доллар в кармане. Главное — как ты относишься к миру и как мир относится к тебе.

Александр РЫЖЕНКО

14 Февраля 2008

Газета "Крымское время"