Чемпионка в шестидневном беге

Абичал Уоткинс взял это интервью у Дипали Каннингхэм спустя несколько дней после ее восьмой подряд победы в ежегодном Шестидневном Беге «Самопревосхождение» в 2005 году в Нью-Йорке.

Как тебе удается участвовать в столь многих многодневных пробегах на протяжении стольких лет?

Я считаю каждый забег новым приключением, новым вызовом. Я стараюсь не ограничивать себя, поскольку у каждого забега своя совершенно новая история, новый опыт и новое приключение, происходящие на трассе, как внутренне, так и внешне. Нельзя начинать забег с мыслью о дистанции и о том, что это «просто еще один» шестидневный забег. Я начинаю соревнования с чувством самопревосхождения, и я всегда помню те 510 миль, которые я пробежала в 2001 году. Все, что я сделала в том забеге, я хотела бы превзойти внутренне или внешне и выйти за пределы.

Откуда берется твое вдохновение и мотивация для участия в этих многодневных соревнованиях?

Мое вдохновение, несомненно, приходит от Шри Чинмоя. Когда я только стала его ученицей, я совсем не интересовалась бегом. Мой брат вывел меня на пробежку, и мы пробежали больше, чем планировали. Потом он сказал: «У тебя есть способность, о которой ты не подозреваешь». Он видел что-то во мне. Так я начала узнавать, что бег мог дать мне, и я делала это шаг за шагом. В 1980 году я увидела Шри Чинмоя, бегущего 47-мильный забег (75 км). Ночью я видела в его беге терпение, настойчивость и самопревосхождение. В то время я представить себе не могла, как кто-либо может совершить подобное достижение в жаркую августовскую ночь в Нью-Йорке. То, что я увидела, вошло в мое сердце. Я никогда не забываю ту ночь, и часто когда мне трудно во время соревнований, я соединяюсь с этим ядром внутри себя, и вспоминаю его шаги, полные боли, стремление дойти до финиша, отраженное на его лице. Мне пришлось настроиться и научиться тому, как он это делал. Я чувствую, что нечто может прийти из высшего источника, и мы можем быть восприимчивы к этому. Это подобно выведению наружу внутренней силы изнутри, и потом мы позволяем этой высшей силе низойти на нас, и когда эти две силы встречаются, именно тогда люди рассказывают, как они могут так легко и ясно бежать. У меня и у других был подобный опыт, когда было тяжело.

Как ты тренируешься между такими соревнованиями, каковы твои ежедневные пробежки и длительные забеги?

Я не слишком много тренируюсь. Обычно после многодневного забега я беру две недели отдыха, чтобы тело могло восстановиться. Я бегаю около 10 миль (16 км) в день. Летом по воскресеньям я обычно бегаю по 20 миль (32 км), но в этом нет ничего экстраординарного. Однако, в этот раз я почувствовала, что мне нужно снова заняться тяжелой атлетикой. В этом прошедшем забеге я пробежала в первый день 105 миль (169 км), а на второй и третий день мои четырехглавые мышцы говорили мне: «Знаешь, ты не слишком добра к нам». Я так чувствовала, и подумала: «Я не вполне подготовлена к этому забегу, я не в той форме как в 2001 году, когда я занималась с легкими гантелями по 45 минут в день».

Были ли у тебя какие-то травмы, поместившие тебя на скамейку запасных на длительное время?

Нет. После пробега всегда есть боль в разных местах, но я восстанавливаюсь. Во время соревнований мне обычно требуется помощь мануального терапевта, чтобы он скорректировал мои стопы и бедра, но, в общем, организм все выдерживает.

Какие аспекты многодневного забега являются самыми трудными для тебя?

Во время последнего забега, это была погода. 5 градусов – это не слишком приятно. Я не могу показать все, на что я способна, при такой погоде. Я делаю все, что в моих силах, но я предпочитаю более теплую погоду. Было время, когда проблема заключалась в моем уме. Раньше во время соревнований бегуны ходили в медицинскую палатку, чтобы охладить свои ноги, а я говорила, что иду охладить свой ум и свой мозг. Я всегда считала, стонала и охала. Вот почему я восхищаюсь столь многими участниками этих соревнований: они приходят с очень наивным, детским отношением, чтобы просто бежать, а для меня моей самой большой проблемой был мой ум.

Каковы самые радостные и приятные аспекты многодневных соревнований?

Ощущение достижения, когда ты финишировала. Речь не только о количестве миль, но и о сознании, в котором я нахожусь. Позже я думаю о том, как все прошло, что потребовалось, чтобы дойти до стартовой черты, принять вызов, не сдаться и дойти до конца. Конец – это награда. Все это – действие самоотдачи, потому что в многодневном пробеге каждый момент – это самоотдача всего существа. Мы получаем грамоту и кубок, но мы получаем намного больше чем это. Я чувствую, что моя душа исполнена и удовлетворена, и что это может происходить только во время таких длительных забегов, когда испытываешь чувство Звездного Пути, вхождения туда, куда никто до этого не проникал. Это очень личное переживание. Когда бежишь один из многодневных забегов, знаешь ответ на этот вопрос в своем сердце и в душе.

Тебе никогда не хотелось заняться беговым триалом?

Нет. Наши многодневные забеги – вот мой дом и моя жизнь. Меня никогда не привлекали другие соревнования.

Что ты ешь и пьешь во время этих многодневных соревнований?

В своей повседневной жизни мне приходится быть очень осторожной. Моя пища очень проста, как легкоусвояемое детское питание. Я пью сок алоэ разведенный в воде, поскольку проблемы кислотности обычно вызывают трение кожи, язвочки на языке, мозоли. Алоэ охлаждает мотор. В прошлый забег я питалась органическими яйцами, смешанными с жирными сливками, сметаной и кленовым сиропом. Этот очень калорийный напиток я пила несколько раз в день. Иногда мое тело просто не хочет жевать или кушать, и тогда я пью. По той же причине некоторые бегуны употребляют желе. Я стараюсь не смешивать большое количество разнообразной пищи. Кажется, такое для меня не срабатывает. Меня раздувает, и мои внутренности просто прекращают работать. Я прошу своих помощниц записывать все, что я съедаю, чтобы они могли проверить, если возникает какая-то проблема. Очень важно найти, что работает для вас. Я ем даже детское питание, смешанное с рисовой пудрой и кленовым сиропом. Я не ем фруктов, только овощи и крупы, супы, и органическое молоко. Раньше я принимала белковые порошки, но они слишком сильно воздействуют на мой желудок.

Победа, вообще-то, важна для тебя, или ты просто делаешь все, что в твоих силах, и это самое главное?

Конечно, победа всегда важна для любого человека. Если у вас есть способность выступить хорошо, особенно после многих лет тренировок, это очень особенное чувство – победа в соревновании, но, начиная забег, я не думаю, что это самое важное. Самопревосхождение – вот самое важное, когда я стою на старте. Я думаю о том, что уже сделала в прошлом, и моя страсть – преодолеть эту планку, однако, в то же время я превращаю это в игру, чтобы не относиться ко всему слишком серьезно, как те люди, которые через день прекращают улыбаться. Я стараюсь поддерживать детское отношение, пытаясь сделать все, что могу. В этом году я часто смотрела на доску результатов, как и все остальные, и была очень вдохновлена победой Дэнни Рипка, это тянуло меня за собой, тянуло всех остальных тоже. Я не отвлекалась от своего собственного выступления и не концентрировалась на том, чтобы помочь ему, однако, несколько раз я дала ему идеи, чтобы помочь ему. Но я была сконцентрирована на своем выступлении и выполняла свое собственное расписание. Я планировала побить свой рекорд, а мой план «Б» был пробежать 500 миль. Но эти два плана упали во время первых трех дней бега, в основном, из-за холодной погоды, и я перешла к плану «В» - пробежать прошлогодние 479 миль. Без плана у вас не может быть мотивации. У вас должны быть цели, к которым вы стремитесь. Когда на 470 миле я увидела Дэнни, я сказала: «Дэнни, когда пробежишь 480 – это классно, ты побьешь мой прошлогодний результат на 1 милю». Но он не смог пробежать эти последние две мили, потому что он был изможден. Это выглядит так, что все дается легко, но я выбивалась из сил, чтобы достичь своей цели, и Дэнни выбивался из сил, чтобы бежать впереди меня. Пока вы не пробежали сами один из таких забегов, вы не представляете себе, что это такое. Шупраба Бекъорд бежит по 50-60 дней, и выглядит так, как будто ей все легко дается. Если вы можете быть восприимчивыми, и впитывать все прекрасным сердцем, золотым сердцем и радостным сердцем, вы будете бежать, бежать и бежать. Вот что делает Шри Чинмой – он ведет вас милю за милей, потому что он заботится обо всех бегунах. Итак, возвращаясь к твоему вопросу, Дэнни мотивировал меня, но я не бросала вызов ему агрессивно. Я следовала своему собственному расписанию. Если бы у нас был еще час в запасе, кто знает, что было бы?

Ты когда-нибудь устаешь во время этих забегов до такой степени, когда чувствуешь, что ты просто не можешь двигаться дальше? Твое участие в многодневных пробегах в течение столь многих лет не износило твою мотивацию продолжать бег?

Я испытываю усталость и изнурение, но никогда не чувствую, что не могу продолжать. Когда ты так чувствуешь, значит, пора отдохнуть. Как только отдохнешь полчаса или около того, продолжишь бег. Телу необходимо восстановиться, оно скажет тебе, что делать. Зачастую, я очень устаю и теряю силы двигаться дальше, и я молюсь, и спрашиваю свое внутреннее существо: «Ты можешь меня вести? Мне отдохнуть? Мне уйти на перерыв?» И я получаю ответ. Когда я пробегаю мимо счетчиков, и чувствую, что не могу сделать ни шагу, я говорю: «Это мой последний круг», но потом я пробегу еще круг, и меня уже ждут, держа наготове мои вещи для душа, а я говорю: «Знаете, я себя чувствую чуть лучше на этом круге. Я пробегу еще немного». Я прислушиваюсь к своему телу. Когда кажется, что круг длиной 10 миль, 20 миль, 50 миль, то пора остановиться. После отдыха можно снова бежать, а если будешь идти пешком вместо того, чтобы уйти на перерыв, ты не даешь своему телу шанса восстановиться. К каждому забегу нужно относиться, как маленький ребенок отнесся бы к нему. В этом году на пробеге было трое детей, и они играли там с таким энтузиазмом. Это то, чему учит нас Шри Чинмой: быть как дети. Я играю во столько разных игр, и у меня есть маленькие секреты. Я пробегала много кругов, просто смеясь сама над собой, представляя себя кем-то другим. Через что бы я ни проходила – а все ожидают от тебя больших достижений, если ты рекордсменка мира – я говорю себе, что я делаю все, что могу. Я никогда не отвлекаюсь, даже если я шучу со своей помощницей, я очень четко осознаю время. Я очень сфокусирована, каждая секунда на счету. Я никогда не рассиживаюсь попусту.

Ты выделяешь какой-то забег, как свой самый лучший или самый важный?

Я помню, как стояла на старте шестидневного бега в 2001 году, на острове Уард. Там было полно бегунов мирового класса, 60 бегунов со всего мира. У меня было потрясающее переживание, которое больше никогда не повторилось. Я ощутила голос, говоривший мне: «Ты выиграешь забег, и ты одержишь полную победу». Я слышала его, но не знала, что и думать. И в течение первых нескольких часов этого забега я бежала с такой силой и мощью, что мне было стыдно. Я бежала часы, часы и часы с такой легкостью и с таким спокойствием. Я заметила, что бегуны уходили с трассы на отдых, однако ко мне все еще приходила сила. Я чувствовала себя инструментом, и испытывала такую благодарность. Погода была прекрасной, а я люблю бегать в теплую погоду, и я помню, как подумала: «Просто невероятно, какой подарок я сейчас получаю». Следующий день прошел гладко, а на третий день я заметила на доске результатов, что я намного опережаю всех мужчин. Они наблюдали за мной и спрашивали: «Как ты тренируешься? Что ты делаешь?», и я очень робела, потому что не знала, почему так происходит, и к концу соревнований я была, по меньшей мере, на 50 миль впереди лучших спортсменов мира. Я финишировала с 510 милями, а они с 460. В тот последний день Шупраба спросила меня, сколько миль я пробежала. Я не знала, потом подсчитала, и оказалось 90 миль. В таком я была состоянии: я не считала, я не делала, я была просто инструментом, я просто бежала. Я не смотрела на доску результатов, размышляя: «Мне нужно пробежать столько-то миль, чтобы получить такой-то результат». Была только одна цель, что если я побью свой собственный мировой рекорд, который в то время составлял 504 мили, то я посвящу свой забег Шубарате, моей подруге, которая умерла в 2000 году. На последних 10 милях я была одета в ее куртку, и когда я надела ее, душа моей подруги так гордилась мной, потому что я чего-то достигла, и я побежала вперед. В тот момент я пробежала мимо Теда Корбитта и поздравила его. Он сиял, потому что он тоже поставил мировой рекорд в своей возрастной категории, в возрасте 82 года.

Что бы ты посоветовала бегунам на ультрадлинные дистанции, которые пока не бегали многодневные пробеги, но хотели бы попробовать?

Самое важное, что стоит помнить – бежать свой собственный забег. Одна из первых вещей, которую я узнала – и благодарю за это Бикшуни Вейсброт, она меня просто спасла этим – нужно иметь расписание. Я безнадежно кружила по трассе, и на несколько кругов прилепилась к Бикшуни, и она сказала: «У меня есть расписание. Я сплю в такое-то время, делаю перерыв тогда-то, отправляюсь спать тогда-то». Я сказала: «Ух ты, здорово!» И я попробовала и адаптировала это расписание в течение 14 лет, и для меня оно действует как часы. Я знаю, что у Римаса Якелайтиса нет расписания. Он просто бежит и бежит, а если начинается дождь, он говорит: «Я ухожу на перерыв». Но я так не могу. Если идет дождь, я бегу под дождем. Я стараюсь делать два захода по 40 миль каждый, то есть 80 миль в день, и у меня есть способ, как работать над достижением этого плана. Я знаю, Римас тоже так делает, когда у него не болит колено.

Сколько многодневных пробегов ты пробежала, пока все не встало на места?

В 1991 году, когда я начала, я наблюдала за Шупрабой и за Антаной Локс, и думала, что никогда не поднимусь на такой уровень. Я думала, они были намного выше того, к чему я когда-либо могла бы приблизиться. В то время они бегали 1300 миль, и думаю, мне потребовалось лет пять, прежде чем я поднялась еще на ступеньку, а затем в 1998 я установила свой первый мировой рекорд. Так что, потребовалось лет пять-шесть, прежде чем я увеличила свою способность спать меньше. В начале все безнадежно – тебе требуется больше сна. Нужно часов пять-шесть, потому что твое тело не привыкло бежать по 70 миль в день. В этом забеге (2005) многие женщины спали по шесть часов, а я спала по 2,5 часа. Тело привыкает к этому спустя годы и годы, а также появляется уверенность, что ты можешь выйти через два часа и бежать с 3 часов утра до полуночи. Должна присутствовать вера. Иногда я не могу поверить в то, как я продолжаю бежать по кругу, и я говорю себе, что это моя вера позволяет мне делать это. Я говорю: «Я не могу. У меня огромные мозоли и болячки, у меня все болит». Я плачу внутренне и внешне, но я погружаюсь очень глубоко внутрь и говорю: «Помоги мне, потому что мне сейчас действительно тяжело, ветер и дождь, 3 утра. Я бегу свой первый круг, и я еле двигаюсь». Потом я пробегаю еще несколько кругов и начинаю ощущать, что помощь пришла. Каждому бегуну необходима такая вера.

По материалам журнала UltraRunning июль-август 2005 г